Что бы там ни говорили маститые кинорежиссеры, фильмы по комиксам сегодня перестали считаться «низким искусством» — по крайней мере, картины уровня «Джокера» Тодда Филлипса («Золотой лев» Венецианского фестиваля уж что-нибудь, да значит). Поместив в
Внимание! Эта статья содержит спойлеры. Нужно быть смешным для всех Америка, Готэм-Сити, начало 1980-х.
Грязь на улицах, безработица, отсутствие перспектив. Вокруг — все те же лица, изнуренные, уставшие, как пел Гэри Джулс в песне «Mad world». «Дело во мне — или весь мир сходит с ума?» — спрашивает Артур Флек своего психотерапевта. Он еще не знает, что программу его лечения скоро свернут и он останется один на один со своим все нарастающим безумием. Артур — паяц на полставки. Работает клоуном, мечтает о карьере стендап-комика. Коротает вечера за просмотром комедийного шоу своего кумира — Мюррея Франклина, пишет отчаянно несмешные шутки. В него не верит никто — даже мать, к которой Флек болезненно привязан («Разве для того, чтобы быть комиком, не нужно быть смешным?»). Но она, мама, всегда твердила, что предназначение Артура — приносить радость и счастье в этот мир, и он упорно следует ее завету, оскальзываясь, падая и поднимаясь снова. А город, безжалостный Готэм, каждый раз бьет его наотмашь, под дых, и, наклонившись над распростертым на холодной земле телом, безжалостно хохочет. Большую часть времени Артур борется с мрачными мыслями или предается фантазиям, плавно перетекающим в бредовые идеи Артур раз за разом поднимается, оправляется, наносит грим, растягивает лицо в широченной улыбке. В его арсенале — клоунский нос, зеленый парик и целый букет психоневрологических заболеваний. Когда Флеку страшно, неуютно, когда он зол или смущен — разражается неуместным неконтролируемым смехом (смех этот — не только отражение внутренней боли, но и, похоже, один из симптомов аффективной лабильности). Большую часть времени Артур если не борется с мрачными мыслями («Как дела на работе? У вас были негативные мысли? Да все мои мысли — …